Мишкуров Эдуард Николаевич

В статье в свете трансдисциплинарного подхода исследуются специфические герменевтико-феноменологические аспекты транслатологической интерпретации в рамках четырёхступенчатого «Герменевтико-переводческого методологического стандарта», включающего стадии предпонимания, понимания, интерпретации и переводческого решения и отличающегося от философско-герменевтической практики толкования одноязычных текстов, заключающейся в взаимопересечении и взаимозаменяемости двух видов рефлексии – понимания и интерпретации. Постулируется, что переводчик – всегда интерпретатор, но интерпретация ещё не есть перевод. Она верифицируется как предпоследний этап преодоления переводчиком иноязычного когнитивно-культурного, этнопсихолингвистического и системно-структурного своеобразия оригинала и выбора стратегии «форенизации/ доместикации» перевыражения авторского текста, перебора вариантов функционально-закономерных переводческих соответствий и путей преодоления «непереводимого». Акцентируется внимание на постулате об обязательных границах и пределах переводческой интерпретации и о бережном отношении переводчика к первоисточнику. Переводчик – не соавтор, а только интерпретатор авторского произведения.

Настоящая статья завершает тематический цикл «О «герменевтическом повороте» в современной теории и методологии перевода» и «Герменевтико-переводческий методологический стандарт в зеркале трансдисциплинарности», выполненный в рамках нового научно-исследовательского направления в деятельности Высшей школы перевода, ориентированного на теоретическое осмысление и практическое внедрение герменевтических стратегий и тактик в современный переводческий процесс1. Было установлено, что переводческая рефлексия редуцирует уподобление транслята оригиналу путём последовательной эксплицитной или имплицитной реализации четырёх базовых когнитивных констант — предпонимания, понимания, интерпретации и переводческого решения. Последнее — суть концептуально оптимальный вариант способа и формы дискурсивно эквивалентного/адекватного уподобления транслята оригиналу, рационально приемлемого для данного текстотипа и его функционально-стилистического жанра. Плюральность переводческих решений, касающихся одного и того же исходного текста, объективно зависит от заданной межъязыковой ситуации целеполагания и предназначения переводного текста определенному разряду реципиентов или субъективных интенций переводчика.

В работе исследуется военно-политический дискурс (ВПД) как государственно-институциональный, гибридно-поливекторный коммуникативный феномен функционально многоцелевого предназначения — военнодоктринального, политико-дипломатического, военно-публицистического (информационно-пропагандистского), военно-коммерческого, военновоспитательного и др. Констатируется беспрецедентное использование на международной арене представителями властных структур ряда стран — членов НАТО в масс-медийном пространстве и устной риторике дискурсивных игр сниженного стиля с целевой установкой на оскорбление, уничижение и высмеивание адресантом соперника-реципиента на уровне девиантно-профанного узуса с использованием инвективной, обсценной лексики, оскорбительных паралингвистических средств и т.п. На примере межъязыкового посредничества в области военной публицистики анализируется профессиональная деятельность переводчика в сфере военнополитической коммуникации как государственного служащего в сферах «Власть» и «Вооружённые силы» по шкале общеевропейского стандарта владения рабочими языками с индексом C₁ / C₂.

В настоящей работе вводится в научный оборот новый синкретический поливекторный конструкт — «дискурсивно-игровая парадигма перевода», представляющая собой органическое сочетание и взаимодополнение «классической методологии» перевода «закономерных языковых соответствий» и «вольных», и квазипереводческих способов и приёмов переложения на целевой язык «непереводимого», а также адаптированного «социально-заказного» переводного контекста, «бессмысленных» речевых актов и т.п. Парадигма строится по принципу «дополнительной дистрибуции» (функциональной дополнительности) и носит открытый характер, позволяющий адекватно наращивать «объяснительно-разрешающую силу» её теоретико-методологической базы.